Анри Пуанкаре о духовной науке

начале XX столетия наука давала указания на установление нового знания, основанного на фундаментальной внутренней связи с духовным миром. Эта духовная линия в науке проводилась рядом выдающихся мыслителей России, тогда как один из основоположников современной картины пространства-времени А.Пуанкаре в своей лекции в 1910 году перед берлинской аудиторией заявил, что «быть может, мы стоим у критической, у всемирно-исторической черты новой духовной эпохи». Эти слова Пуанкаре, провозгласившего начало новой, духовной науки, становятся сегодня особенно актуальны. Однако к настоящему времени представления о пространстве и времени претерпели существенные изменения и дополнения.

Из статьи В.Ю.Колоскова Фундаментальная картина мира, части I и II

Мы покажем далее, что эти изменения и дополнения, при естественном и единственно допустимом, однозначно вытекающем из совокупного множества данных современной науки логическом обобщении, приводят с необходимостью к фундаментально, качественно новой, духовной картине пространства, что является современным воплощением идей Пуанкаре.

С одной стороны, пространство и время – это два совершенно различных основополагающих понятия, но с другой – пространство и время не существуют сами по себе в отдельности, но есть элементы одного целого, одного пространства, которое называется пространством-временем. Причём многие фундаментальные аспекты этого единства до сих пор не поняты и до конца не осознаны. Здесь мы имеем в виду открытие в начале XX века преобразований координат,

x’ = (x-vt)/(1-v2/c2)1/2; t’ = (t-vx/c2)/(1-v2/c2)1/2, (1)

где пространственные координаты x и время t смешиваются друг с другом в формулах преобразований при описании перехода между системами отсчета, движущимися по отношению к друг другу с постоянной скоростью v, так что в некотором смысле даже реализуется взаимное превращение пространства во время и наоборот, времени в пространство.

В общем виде формулы (1) можно записать как

x’=x’ (x,t;v); t’ =t’ (x,t;v),

где v – параметр (в частном случае может быть скоростью системы отсчёта).

Более поздние исследования в XX веке и вплоть до наших дней показали, что подобным же образом можно говорить и о единстве пространства и времени с другими объектами, например, скоростями объектов u, их ускорениями w, путями P объектов, петлями L, специальным образом вводимыми в рассмотрение; зарядами e, массами m, квантовыми характеристиками [q]; специальными объектами такими как грассмановы антикоммутирующими переменные θ в актуальных сегодня многочисленных версиях суперсимметрии, локальными и глобальными геометри-ческими структурами (бивекторами x(i,k), метриками g(i,k), связностями Г, кручениями T, кривизнами R), любыми характеристиками Ф описываемой системы и её окружения, произвольными и различными параметрами a, и, кроме того, любыми другими объектами, вплоть до соглашений (conventions) C, которые можно выбирать из множества альтернатив при описании явлений природы, а также нематериальных, высших и чрезвычайно сложных объектов F, не имеющих определённой в обычном смысле структуры и описания в рамках стандартной математики:

x’=x’(F;C;a;{x;t;v;u;w;y;z;…;P;L;x(i,k);g(i,k);Г;T;R;…;e;m;[q];θ;…;F;C;a;…;Ф});

t’=t’(F;C;a;{x;t;v;u;w;y;z;…;P;L;x(i,k);g(i,k);Г;T;R;…;e;m;[q];θ;…;F;C;a;…;Ф});

v’=v’(F;C;a;{x;t;v;u;w;y;z;…;P;L;x(i,k);g(i,k);Г;T;R;…;e;m;[q];θ;…;F;C;a;…;Ф});

u’=u’(F;C;a;{x;t;v;u;w;y;z;…;P;L;x(i,k);g(i,k);Г;T;R;…;e;m;[q];θ;…;F;C;a;…;Ф});

…

Ф’=Ф’(F;C;a;{x;t;v;u;w;y;z;…;P;L;x(i,k);g(i,k);Г;T;R;…;e;m;[q];θ;…;F;C;a;…;Ф});

a’=a’(F;C;a;{x;t;v;u;w;y;z;…;P;L;x(i,k);g(i,k);Г;T;R;…;e;m;[q];θ;…;F;C;a;…;Ф});

C’=C’(F;C;a;{x;t;v;u;w;y;z;…;P;L;x(i,k);g(i,k);Г;T;R;…;e;m;[q];θ;…;F;C;a;…;Ф});

…

Соглашения, как и все другие объекты-координаты, не существуют отдельно, а образуют некое единство с пространством-временем. Они, в отличие от обычных объектов, которые кто-то может называть материальными, нематериальны по сути! Основной результат науки XX столетия состоит в том, что, рассматривая фундаментальный ряд координат (ФРК):

{x;t;v;u;w;y;z;…;P;L;x(i,k);g(i,k);Г;T;R;…;e;m;[q];θ;…;F;C;a;…;Ф},

следует говорить и об объединении с другими объектами нематериальной, духовной природы; это и есть одна из причин, по которой мы называем пространство Высшим Космосом или Высшим Пространством (первоначально – Духовным Пространством или Пространством-Духом).

Обратим внимание также на одну нашу недавнюю идею: как только ряд фундаментальных координат обобщается до включения в него нематериальных вещей (пусть даже только соглашений и веры), геометрия приобретает зависимость от веры, что делает её субъективной, и описание действительного мира посредством одной или нескольких упрощённых моделей таким образом оказывается очевидно невозможным, поскольку любое такое описание может быть разрушено посредством выбора новой веры и соглашений, что с необходимостью приводит к множественности подходов и описаний.

Напомним, что эти результаты восходят к работам выдающегося французского учёного А.Пуанкаре, который в начале XX века выдвинул фундаментальные идеи о зависимости координатных преобразований и свойств пространства-времени от соглашений, но, к сожалению, из-за его безвременной кончины развитие науки не было продолжено в этом направлении.

Понятие Высшего Пространства основано на комплексном и системном подходе, включающем, во всей полноте и сложности, как совокупность знаний и представлений об окружающей действительности, так и предметы духовного происхождения. Основополагающим здесь является принципиальное положение, согласно которому объекты высших уровней иерархии, например, объекты духовной природы, не могут сводиться, вытекать или быть объясняемыми только материалом, принадлежащим классам низших ступеней, например, математикой.

Основной элемент учения о Высшем Пространстве – гипотеза о принципиальной сложности предметов и явлений, а также фундаментальной множественности языков их описаний. Мы полагаем, что, во-первых, каждому понятию или явлению соответствует не одно, а бесчисленное множество различных математических конструкций и описаний. И, во-вторых, что объекты высшего, духовного происхождения также не могут быть при таком подходе исключены из рассмотрения; и, вообще говоря, любое адекватное понимание базируется на всей совокупности возможных знаний и полном опыте.

Тот факт, что окружающая действительность описывается не одной или несколькими моделями, а бесконечным множеством наборов описаний, является одним из основных положений нашего учения о духовном пространстве. Такой подход следует из множественности субъектов наблюдения (наблюдателей), а также из включения Веры и Духовных элементов в множество координат даже для одного наблюдателя. При этом факт существования бесконечного множества математических моделей очевиден, в то время как наблюдатель (посредством соглашений и веры) выбирает ту или иную из них, тогда как в высшей действительности происходит видение и восприятие мира глазами не одного, а множества наблюдателей.

Выбор мировоззрения, основанного на концепции Высшего Пространства, определяется не только естественным ходом развития цивилизации. К концепции Высшего Пространства логически приводит современное естествознание, в том числе и даже обычные, материальные науки. Этот последний вывод очень важен, поскольку, несмотря на множество существенных недостатков, в материальных науках есть и большие преимущества: в силу однозначности, сравнительно высокой математической строгости и логической стройности, простоты и определенности, было бы очень непростой задачей опровергнуть их следствия и результаты, если последние действительно последовательно основываются на строгих доказательствах.

Из статьи В.Ю.Колоскова Фундаментальная картина мира, часть III

Особый интерес представляет изучение отдельных оригинальных научных материалов и статей, многие из которых стали классическими, в свете проблемы однозначности исторического процесса становления математической и теоретической физики. Безусловно, развитие конкретных математических моделей, представлений и концепций могло бы пойти и в других направлениях; и это бы, несомненно, зависело от конкретных жизненных событий, эпизодов, случайностей и поворотов судьбы.

Так, значительно более адекватное видение пространственно-временной картины, в свете понимания фундаментальной роли соглашений и объектов высшего, идеального мира, включая сами понятия пространственных координат и времени, могло быть достигнуто уже в начале XX века. Более подробно это обсуждается в книге автора: «Пространство: Системы Отсчёта и Системы Описания», с основными идеями которой можно также познакомиться по указанной ссылке в Интернете: http://h-cosmos.ru.

В этой книге был также отмечен один существенный недостаток имеющихся учебников и монографий, состоящий в том, что во главу угла ставятся так называемые принципы и постулаты, без уделения достаточного внимания конкретным математическим фактам и строгости изложения. Так, модель Лоренца-Пуанкаре – с одной стороны, и группа постулатов типа постоянства скорости света и эквивалентности инерциальных систем отсчёта – с другой – это далеко не одно и то же: первое обладает устойчивостью по топологии при переходе к большим масштабам, второе, наряду с рядом серьёзных внутренних и неразрешимых противоречий – нет; первое служит основанием современных научных знаний и широко используется в целом ряде научных работ во всём мире (а их сотни тысяч!), второе – нет; первое имеет много изящных с эстетической точки зрения и важных практически в плане дальнейших математических обобщений, статус каждого из которых не ниже статуса первоначальной конструкции: конформные группы, суперсимметрии, размерности пространства и многое другое, второе – нет.

Такие кинематические рассмотрения, которые представлены в указанной книге и которые приводят к концепции Высшего Пространства, очевидно, вполне могли быть проведены и раньше, ещё в начале XX века, сразу после появления радикально новых представлений о пространстве и времени, возникших под воздействием идей ряда ученых того времени, в том числе Лоренца, Пуанкаре, Лармора, Хевисайда, Фицжеральда, Минковского.

Один из основоположников тех идей и представлений, Анри Пуанкаре, видимо, в наиболее полной мере понимал фундаментальную роль соглашений, и именно этому выдающемуся ученому, в отличие от многих других, была в наибольшей степени свойственна осторожность в принятии столь радикально новых взглядов. Более подробно о его роли в становлении новой физической картины мира можно прочитать в нашем сборнике “Сов-ременные проблемы физики”, посвященном памяти Д.Д.Иваненко и опубликованного в журнале “Специальные исследования пространства” [том 10 за 1996 год, статья “К истории развития концепции пространства-времени в начале XX века”], где, наряду с множеством любопытных исторических фактов, говорится также о лекции Пуанкаре, посвященной новой механике, в марте 1910 года перед Берлинской аудиторией в обществе “Урания”. Для нас представляются чрезвычайно важными воспоминания одного из слушателей этой аудитории, берлинского литератора А.Мошковского [“Беседы...”, Москва, Раб.просв., 1922], который описывал эту лекцию такими словами: “... выдающийся физик и математик Анри Пуанкаре объявил лекцию, которая, впрочем, собрала довольно скромную по количеству присутствующих аудиторию в помещении института “Урания”. Я как сейчас вижу его перед собой... он определённо заявил, что, быть может, мы стоим у критической, у всемирно-исторической черты новой духовной эпохи”. И далее: “Он упорно подчёркивал свои сомнения, ... он как будто цеплялся за надежду, что излагаемое им новое учение всё-таки оставляет открытым путь к отступлению”.

Из текста доклада Пуанкаре отчётливо видна осторожность в предсказании дальнейшей судьбы новой теории: «Вы видите, в какой степени косвенны доказательства новой механики, и в какой степени ощутима нужда в прямых экспериментальных подтверждениях», – этими словами он закончил лекцию [Пуанкаре А. Новая механика. Эволюция законов. М., Изд. совр. Пробл., 1913].

О какой надежде Пуанкаре здесь может идти речь? Быть может, учёный уже тогда пришел к выводам, в какой-то мере аналогичным нашим? По крайней мере, это, вне всякого сомнения, могло быть объяснением и желанности “пути к отступлению”, и надежды на серьёзные экспериментальные подтверждения теории. Потому что в таком случае для Пуанкаре это была бы надежда, на самом деле, не на “путь к отступлению”, а, возможно, надежда на что-то такое, перед чем даже излагаемое им новое учение, это одно из самых выдающихся научных открытий, которые знала история, несмотря на всю его значимость, могло бы померкнуть, не выдержав сравнения, подобно свече на фоне яркого Солнца.

Это новое учение действительно было открытием чрезвычайной важности. Если это была свеча, то такая свеча, которая могла зажечь Солнце. Здесь, возможно, объяснение, почему столь большое значение придавал Пуанкаре экспериментальным подтверждениям этого открытия.

И ещё одна немаловажная деталь. В том понимании пространства-времени, которое установилось к 1910 году, было одно слабое звено – принцип эквивалентности инерциальных систем, принцип относительности. Этот принцип и стоял на пути к новому; это было подобно ветру или дождю, которые могут погасить свечу и не дать зажечь Солнце. И в этом ещё одно из пониманий надежды на путь к отступлению.

Возможно и ещё одно объяснение. Согласно нему, ключ к разгадке – в слове равноправие. Равноправие систем отсчета... Равноправие... систем описания! Именно таким путём Анри Пуанкаре, первым сформулировавший и осознавший смысл принципа эквивалентности инерциальных систем отсчёта, мог прийти к пониманию всей важности соглашений. Нет привилегированных систем отсчёта... и нет привилегированных, истинных понятий пространственных интервалов и промежутков времени... и их выбор – вопрос соглашений. И дальше, когда принцип относительности уже сделал своё дело – он мог начать играть обратную, отрицательную роль... Но теперь мы знаем, что принцип относительности не может выполняться точно. Но он действует приближённо, в ограниченных рамках. Подобно этому и принцип равноправия систем описания и выбора базисных понятий – тоже может быть принят лишь приближённо. Нет истинных понятий и систем описания. Но они не равноправны. Добро и зло не относительны. Они абсолютны. И здесь сама приближённость принципа очень важна. Равная допустимость, множественность описаний и роль соглашений приводят к высшему духовному миропониманию, к духовной науке, к концепции духовного пространства. Но высшая ступень этой духовности – в осознании того, что при выборе понятий подлинно духовных никогда не будет равноправия до конца.

Может быть, именно об этом и думал Пуанкаре, говоря о возможной критической и всемирно-исторической черте в преддверии новой духовной эпохи? Так или иначе, сегодня мы не можем ответить на этот вопрос, не имея ничего, кроме нескольких высказываний Анри Пуанкаре в марте 1910 года перед аудиторией общества “Урания”.

Попытаемся представить теперь, что мы живём в начале XX века. Мы сделали в основном те выводы, о которых говорится в данной работе; их на самом деле можно было сделать уже в то время, поскольку эти выводы были подготовлены и могли быть сделаны исходя только из кинематических соображений и при принятии важности соглашений.

Но чем мы сможем, помимо тех логических умозаключений, которые позволили прийти к новой концепции, подтвердить правильность наших выводов, правильность нашего нового миропонимания, правильность подхода, основанного на преобразованиях ФРК?

Наиболее действенным научным подтверждением, очевидно, могло бы стать получение конкретных, частных случаев преобразований ФРК. Преобразования Лоренца и Галилея - это уже известные два частных случая, но должны быть и другие; и если они будут найдены и проверены экспериментально, то на начальной стадии развития новых идей трудно было бы желать лучшего подтверждения.

При этом мы осознаём всю сложность таких предполагаемых новых моделей. Эта сложность проявляется и в недостатке нашего воображения, что сильно мешает нам осознать смысл новых подходов; сложность и в чрезвычайной трудной доступности экспериментальных подтверждений, и, кроме того, это высокая степень сложности самого математического аппарата. Но как раз именно поэтому каждое такое новое подтверждение было бы тем в большей степени ценным, чем с большими трудностями предстоит столкнуться при его поиске.

И действительно, такие подтверждения были получены, причем само их появление во многих случаях было обусловлено экспериментальными открытиями. Сегодня остаётся благодарить историю за то, что она на протяжении всего XX века то и дело с неиссякаемой щедростью преподносила столь ценные подарки, как открытие квантовой теории, суперсимметрий, новых теорий объединённых взаимодействий, теорий твисторов, высших измерений и струн, и многое другое. Об этом говорилось выше, в разделе “Преобразования ФРК: Пространство, время, геометрии, модели. Обзор научных работ” с соответствующим кратким списком литературы.