ИЗ ИСТОРИИ СОВЕТСКИХ ГРАВИТАЦИОННЫХ КОНФЕРЕНЦИЙ И СОВЕТСКОЙ ГРАВИТАЦИОННОЙ КОМИССИИ     ДМИТРИЙ ДМИТРИЕВИЧ ИВАНЕНКО   Данный материал — это запись рассказа Иваненко, сделанная в ноябре 1994 редакцией нашего журнала, по просьбе которой Дмитрий Дмитриевич и сообщил эти представляющие огромный исторический интерес сведения. Запись приводится без редакционных изменений и поправок, с тем чтобы по возможности сохранить первоначальный дух повествования, не искажая ценной информации. Статья печатается по изданию  «Проблемы Современной Физики», вып. III, посвящённый памяти Д.Д.Иваненко, в журнале «Специальные Исследования Пространства» (1996), том 8, М., Белка, стр.157-160.   FROM  THE  HISTORY  OF  SOVIET  GRAVITATIONAL  CONFERENCES  AND  OF  SOVIET  GRAVITATIONAL COMMISSION DMITRI DMITRIEVICH IVANENKO       Особый интерес к гравитации возник в 1958-59 годы, после запуска Первого Искусственного Спутника Земли в нашей стране. В частности, Вебер опубликовал свои работы по гравитационным волнам. До этого гравитация была в стороне, выделялась квантовая механика. Вебер написал книгу, прислал ее мне, и на первой ближайшей конференции имени Попова я делал пленарный доклад по этим материалам на первом заседании. А Фок решил, что гравитационные волны "излучают в Солнечной системе на 30-35 копеек"; Фок заявил на конференции, что образовывать Советскую Гравитационную Комиссию и созывать первую Советскую гравитационную конференцию "преждевременно". Это очень помешало, так как у Фока тогда авторитет был, и в ЦК (отделе науки) ٭٭, с которым я был тесно связан, так как, когда я устраивал ядерную конференцию (первую) в Ленинграде вместе с Курчатовым, он тогда начал заниматься ядром, у нас с людьми из отдела науки ЦК установились хорошие контакты. В ЦК говорили:"Ну уговорите Фока!" Удалось-таки убедить руководство, и на базе Московского Университета в Москве была проведена первая гравитационная конференция в 1958 году. На ней иностранцев не было. Все международные конференции, так или иначе, продолжают первую Советскую. ٭٭  Имеется в виду, очевидно, отдел науки ЦК КПСС.— Прим. ред. На этой конференции фактически я был председателем, а формально по-глупости отказался, думал, что, может быть, Фок обидится. Фок сказал, что если Иваненко будет входить как председатель – он не согласен; и назначили председателем Петрова из Казани как более нейтрального. С Фоком ранее мы поругались на научной почве, по поводу конференции. Перед проведением конференции к Фоку послали Брагинского, чтобы тот передал приглашение открыть торжественно первую конференцию. Он увидел, что люди приезжают, помешать он не мог, сказал, что нездоров, и прислал своего ученика присутствовать, и приехал на вторую Советскую конференцию – он председательствовал на первом ее заседании. Ландау в конференциях не участвовал, он не участвовал и хотел помешать первой ядерной конференции, он в это время приехал в Харьков вместо меня заведовать теоретическим отделом. Ядерная конференция прошла в сентябре 1933 года, организовал ее я вместе с Курчатовым. Присутствовали Жолио (приехал первый раз), Дирак, Разетти, Вайскопф; Гейзенберг был приглашен. Гейзенберг думал, что бета-распад связан с электронами, которые содержатся в ядре вместе с нейтронами. Это была первая ошибка крупная, он ошибся во второй статье; он ошибся и в том, что электроны лишены спина. Вигнер, Амальди и другие его быстро раскритиковали, и, ссылаясь на нас, поправили ошибки (у меня в работе четко сказано, что электрон рождается как фотон, что электронов нет внутри ядра). Затем был ряд других гравитационных конференций, всего было их восемь. В конце на базе Советской Гравитационной Комиссии была создана гравитационная ассоциация Мельникова-Бронникова, а теперь она зарегистрирована как гравитационное общество (Российское). А международные конференции собирались раз в три года. По предложению Бонди был образован международный гравитационный журнал (я согласен в том, что его название "Общая теория относительности и гравитация" не сов-сем удачно, тем более, что гравитация — это далеко не только теория относительности). Журнал в синей обложке, туда в редакцию входили и я грешный как основатель, и Фок, который был добавлен по рекомендации международных гравитационистов и предложению американцев. Иван Владимирович Виноградов был проректором. Были созданы одновременно институты имени Стеклова и Вавилова. Думали, что последний, ФИАН, будет связан тесно с физфаком, но это не вышло, ФИАН остался сам по себе. В Ленинграде был директором Фаддеев, а Виноградов переехал из Ленинграда в Москву (раньше был маленький физико-математический институт Академии Наук, на самом деле был только штат, получали зарплату, туда попал и я, был направлен после окончания университета). Когда академики переезжали в Москву, решили, что должен быть большой институт. Это было в 34-35 годы. Вавилов хотел, чтобы была тесная связь МГУ и ФИАНа, но не удалось, связи не образовалось. ФИАН силен некоторыми практическими результатами, но сильных теоретиков практически там нет. Не договорились, когда заведовать теоретическим отделением на физфаке враждебные физфаку академики Леонтович, Ландсберг (были большие споры, что он вместе с Мандельштамом одновременно открыл эффект Рамана. Одним словом, эффект Рамана есть эффект Рамана), Игорь Тамм и его школа: Беленький, Гинзбург (сейчас он считает, что наш университет ничего хорошего в теории не сделал, и "забывает" упомянуть, что синхротронное излучение – в числе важнейших работ физики), – они прочили Тамма. Физфак был против, выдвинули тогда заведовать отделением молодого Власова. Я стоял за Власова, моими силами Игоря Тамма провалили, а выбрали Власова. Министерство образования растерялось, и долгое время шла борьба, утверждать Власова или нет заведующим теоретическим отделением физфака, но в конце утвердили. Они хотели, чтобы физфак был в виде добавочного ВУЗа при ФИАНе, хотели таким образом устроить себе добавочный ВУЗ, а нам нужен был свой центр. Сахаров был за Власова, ему нравились лекции Власова. Одно время власти утвердили Фока почему-то, но окончательно утвердили Власова. Я был тогда в Армии, была мобилизация специалистов, когда Армия входила в Германию, образовывалась будущая ГДР; направили туда специалистов посмотреть, что осталось от научных библиотек и живых людей. Жили мы километрах в тридцати от Берлина, под охраной, там был небольшой городок, охраны не хватало, но для меня специально поставили добавочную охрану (фамилия была другая, так полагалось, – Андреев). Но американцы, они сразу узнали, что я занимаюсь там, знакомлюсь с библиотекой; кое-что осталось; но и с той стороны это делалось, не только я: не просто библиотеки изучают, но и приборы ищут. Бомбу новую готовили, но сами не сумели сделать (американцы). Все это было очень опасно. Кроме того, немцы оставили мины глубокого действия – вдруг через некоторое время начинаются взрывы. То одна мина взорвется, то другая. Оставляли немцы с часовым механизмом мины, которые стали взрываться потом. До войны я работал в Екатеринбурге (Свердловске), туда приехал из Томска, и параллельно – в Киеве заведовал кафедрой теоретической физики университета. Из Киева уехал обратно в Свердловск (там работал раньше); к счастью, вещи из Свердловска не успел переслать. С 1943 года – в Москве. Были дружеские, очень хорошие отношения с Виноградовым, он помогал активно. Все его звали "дядя Ваня", а ректоры все время менялись, а "дядя Ваня" был проректором долгое время, очень хороший, добрый человек; и он, вероятно, также помогал в деле Власова. Академики писали письма протеста, что Власов никому не известен. У Власова были хорошие работы по теории многих частиц, статистике, хотя как заведующий он, между нами говоря, не годился; помог Боголюбов. Удалось из Томска, через Сведловск, в Москву перевести Соколова. Это было трудно; вместе с ним работали еще в Томске. Соколова быстро довольно избрали деканом, заведующим кафедрой. Советская Гравитационная Комиссия ٭٭٭? Я её основал. На её базе каждый год собирались, обсуждали научные работы, итоги работы за год, созывали конференции гравитационные: первую, вторую, третью ... намечали дальнейшие планы ...   ٭٭٭ Советская Гравитационная Комиссия официально действовала при Министерстве высшего образования  (МинВУЗе).  — Прим. ред.